Решить вопрос с установлением памятника в те времена было не просто. Глава городского совета Михаил Павленок задумал в этом вопросе отойти от существующих в тот период стереотипов, когда столичные мастера остановились на уже проверенном образе Кобзаря – в зрелом возрасте в кожухе и высокой меховой шапке. Первый вариант скульптуры от известного мастера поверг Павленко в шок – голова поэта более метра в диаметре возвышалась на четырехгранной свае. После длительных переговоров и уговоров судьба наконец-то улыбнулась Павленко. Она послала ему единомышленника в лице заслуженного работника культуры Петра Остапенко, который и стал автором нового проекта. Но чтобы дойти от эскизов до работы над проектом, нужно было доказать (и не только ученому совету), по какой причине меняли на Шевченко кожух на "барскую" одежду. Главным аргументом было то, что нашлось документальное подтверждение тому, что в 1843 году по возвращении из Петербурга 29-летний Тарас направлялся в Черкассы именно через Звенигородку. А уж как был одет при этом, доказать было легче. Свою роль сыграл здесь еще один "документ": его автопортрет, датированный 1840 годом. Вот так и появился в Звенигородке памятник молодому Шевченко.